Среди цветов - сакура, среди людей - самурай
Вчера было очень плохо. Эрик сказал, что для отходняка это норма. У меня скоро кончатся деньги на телефоне,
уже меньше доллара. И тогда я не смогу ему писать, и ни кому не смогу. Хотя, я и так никому не пишу, не буду же я в самом деле грузить людей своим отходняком. Кому я нужен, я считаю, сами позвонят, или напишут, чтобы спросить, жив ли я, а кому не надо - не навязываться же.
Звонит мне только Кайли. Я уже так
привык с детства к своей одиночке, что меня удивляет, что кто-то в неё стучится, кто-то из своей одиночки.
Я пробовал тоже стучать, но ответы были примерно такие: Как-нть потом. Я сам в депрессии. Я занят. Держись там.
Или наставления, как жить. Поэтому я перестал стучать, ибо не того мне надо.
Только Эрик понимает, как это тяжело, и как это серьёзно. Но сколько мне пришлось пройти, чтобы он хоть на каплю
поверил мне... К тому же, в конечном счёте, он тоже учит меня жить, только в специфическом ключе. Поэтому я стараюсь сохранять спокойствие и не взрываться, что у меня и свой жизненный опыт есть, и я не так туп, как ему, Эрику кажется. А он старается не кипятиться и не взрываться, когда я рассказываю о моих вывертах камикадзе.
)
Слежу за зрачками. Они вроде разными пока не становятся. Лицо серое, под глазами синяки. Всё тело болит.
Сегодня бросил пить ИОЗД. Никаких особых изменений не заметил ни от приёма, ни после прекращения. Всё время тянет спать. И апатия. Как объяснить,
что такое апатия, человеку, у которого её никогда не было? Не знаю. Это когда ничего не хочется, и абсолютно всё,
даже жизненно важные вещи теряют всякий смысл.
Сижу, играю на басу простые упражнения на ритмику. Кёнас приглашал меня поиграть с ним и ещё несколькими людьми в
экспериментальном фолк-проэкте, так, для души. Если это сбудется, я буду по-настоящему счастлив!
Ездить, правда,
на репетиции в Троицк. Но я куда угодно буду ездить - лишь бы играть в группе! Это бы реально избавило меня от
морального и материального падения.
А может и вовсе бы окрылило и воскресило. Я в это верю даже больше, чем в любовь.
Если завтра пойду на работу, то брошу это в сеть. Но такое вряд ли случится.
уже меньше доллара. И тогда я не смогу ему писать, и ни кому не смогу. Хотя, я и так никому не пишу, не буду же я в самом деле грузить людей своим отходняком. Кому я нужен, я считаю, сами позвонят, или напишут, чтобы спросить, жив ли я, а кому не надо - не навязываться же.

привык с детства к своей одиночке, что меня удивляет, что кто-то в неё стучится, кто-то из своей одиночки.
Я пробовал тоже стучать, но ответы были примерно такие: Как-нть потом. Я сам в депрессии. Я занят. Держись там.
Или наставления, как жить. Поэтому я перестал стучать, ибо не того мне надо.
Только Эрик понимает, как это тяжело, и как это серьёзно. Но сколько мне пришлось пройти, чтобы он хоть на каплю
поверил мне... К тому же, в конечном счёте, он тоже учит меня жить, только в специфическом ключе. Поэтому я стараюсь сохранять спокойствие и не взрываться, что у меня и свой жизненный опыт есть, и я не так туп, как ему, Эрику кажется. А он старается не кипятиться и не взрываться, когда я рассказываю о моих вывертах камикадзе.

Слежу за зрачками. Они вроде разными пока не становятся. Лицо серое, под глазами синяки. Всё тело болит.
Сегодня бросил пить ИОЗД. Никаких особых изменений не заметил ни от приёма, ни после прекращения. Всё время тянет спать. И апатия. Как объяснить,
что такое апатия, человеку, у которого её никогда не было? Не знаю. Это когда ничего не хочется, и абсолютно всё,
даже жизненно важные вещи теряют всякий смысл.
Сижу, играю на басу простые упражнения на ритмику. Кёнас приглашал меня поиграть с ним и ещё несколькими людьми в
экспериментальном фолк-проэкте, так, для души. Если это сбудется, я буду по-настоящему счастлив!

на репетиции в Троицк. Но я куда угодно буду ездить - лишь бы играть в группе! Это бы реально избавило меня от
морального и материального падения.


Если завтра пойду на работу, то брошу это в сеть. Но такое вряд ли случится.
