Среди цветов - сакура, среди людей - самурай
В отряде было человек 8, кроме меня. они полязгивали латами, шли двумя шеренгами, и распевали псалмы, причём, не общепринятые, а собственного сочинения, я так понял. Я стал пробовать запомнить, и вскоре уже подпевал, когда остальные, по моей просьбе, спели каждый раз по 5.
Сначала вокруг было спокойно, но когда я уже порядком замечтался, глядя в темноту, почувствовал нарастающий беспричинный страх, и холод.
-"Враг!"-Громко шепнул кто-то, но псалмы не смолкли, и движение не остановилось. К нам приближался отряд нечисти. Показались уже огоньки. Красные - оказалось - фонарики с адским пламенем, а зеленовато-голубоватые, с молочной дымкой - глаза. Хлад был прям могильный. -"Тебя должна согревать надежда!"- Раздался голос в голове.
Я внезапно увидел, как щит уменьшается, а копьё увеличивается.(Ремарка аффтара: Фрэйд отдыхает)
Вот о каких свойствах говорил пётр! Испугавшись, я стал терять Веру, но уже успел полюбить товарищей по отряду.
Своим голосом Пётр вернул мне Веру, и щит стал увеличиваться на глазах. Я бил в огоньки, которые роились вокруг, и старался заслоняться щитом. страх выматывал, но неприятельская орда сокращалась быстро. И вот уже мы снова шли вперёд, и пели псалмы.
Таких орд на нашем пути попалось ещё несколько. Я только удивлялся неуязвимости воинов, сражавшихся со мной плечём к плечу. Мне какая-то тварь вцепилась зубами в руку, как только я выставил копьё слишком далеко вперёд.
Мой отряд сдал меня на заставу, а сам отправился дальше.
На заставе меня встретил командир поста. Застава оказалась классической башней в классической крепостной стене. А командир был классическим ангелом с крыльями.
Но более невероятным, чем то, что я вижу ангела, для меня казалось то, что вот за этой стеной - Небесный Иерусалим, Рай, о котором столько сказано, и написано, но никто не возвращался из него, и не рассказывал, каков он...
Мои раны осмотрели и смазали каким-то маслом, забинтовали.
Я попил чая с пряниками, после чего командир дал задание обойти часть стены - до следующей заставы.
-"Страшнее одинокие странники в ночи."- вспомнил я наставления Петра, и нервно передёрнулся - ко мне приближался одинокий огонёк.
Но это оказался огонёк в окне следующей заставы.
Я с облегчением вздохнул, и постучал в воротца.
Открыл другой ангел, и принял меня не менее гостеприимно. Задание дал такое же.
И следующий переход был спокойным, и ещё один, и ещё. Сколько же их здесь!? Как Великая китайская стена!
Я шёл уже более уверенно, и не дрожал. Как вдруг увидел два красных огонька, как у бесов, только над ними не горели по два голубоватых глаза. Я насторожился.
-Эй! Кто вы!? - Крикнул ещё издалека.
-Мы души грешных родителей, согласившихся убить восьмимесячного ребёнка в утробе. Но за то, что воспитали чужого ребёнка, как своего, нам позволено иногда выходить из ада, и подходить к заставе Рая, чтобы нам вынесли посмотреть нашего младенца.
"А разве так бывает?"-Подумал я
"Бывает."- Ответил Пётр.
-Идите с миром.-Пробубнил я, и двинулся дальше.
-Они же любят своё чадо! Иначе бы не шли сюда. Почему же они тогда не светятся?
-Нет.- Ответил Пётр.-Эти люди когда-то любили его, но они совершили ошибку, и теперь их любовь побеждена скорбью, и отчаянием. Не зевай! Я покину тебя ненадолго.
И тут я ощутил, что я один. Словно из-под ног резко вытянули почву! Ничего вокруг не изменилось, но вся моя уверенность куда-то улетучилась.
А тем временем, ко мне приближался ещё один огонёк.
Это была высокая печальная фигура, закутанная в плащ. Она слабо мерцала, и держала в руке простую лампадку, как те, что теплятся в церквях перед иконами.
Это не был человек, но это не был и демон. И на ангела не похож. Кто же это? Он быстро приближался. Из-под ткани не было видно даже рук. Одна рука зажимала капюшён, словно незнакомец хотел скрыть черты лица.
-Кто ты?
-Я Серафим. Но не проси меня снять плащ. Ты ослепнешь от моего сияния.
-Прости, но я должен как-то проверить, правда ли то, что ты говоришь.
-Твоё копьё убивает только нечисть, а мне не причинит вреда. Можешь проткнуть меня им, и проверить.
Копьё прошло насквозь, но фигура, плотно завёрнутая в плащ, и не шелохнулась, а вынутое из неё копьё сияло нестерпимым светом. Свет даже капалс него во тьму. Но я не ослеп, и продолжал путь.
-Теперь ты можешь убить этим копьём и самого сатану!-Сказал напрощанье Серафим, и в его голосе слышалась улыбка.
Через пару минут снизу раздался дикий протяжный вой, и рёв ярости, словно кто-то кричал от боли. Видно, капли Света достигли преисподней, и обожгли нечисть.
Я шёл дальше. Мне повстречалось ещё несколько теней смертных, и один певчий ангел, с трубой, и охапкой нот.
Пётр всё не появлялся.
Наконец, навстречу попался такой же страж, как я, и снова пошли пустые переходы.
И вот, издали показалась фигура в плаще, похожая на того Серафима, который встретился мне недавно, но руки и лицо было видно.
Когда я приблизился, то был поражён красотой этого создания. По лицу невозможно было определить, ни пол, ни возраст. Кожа, словно мерцала неоновой дымкой. лицо хранило черты всех самых прекрасных людей. оно будто было похоже на мою мать, и на отца немного, и на девушку, которую я любил когда-то, и на моего брата, и на друзей, хотя их лица не были схожи между собой...
И такой покой был в этом существе, в его осанке, и опущенных глазах, словно сладкий сон. Я почувствовал, что, что бы ни попросило это создание, я сейчас же выполню любое его желание.
-Кто ты? -Спросил я, незнакомца, не в силах оторвать глаз от его лика. Но он только улыбнулся чуть, и молчал.
Его глаза медленно взглянули на меня. Глаза, цвета лунного камня. Я только успел подумать, что видел уже такие где-то. Из-под полы плаща мне навстречу блеснул молнией меч.
Я едва успел отбить мощный удар. Но ударить в ответ я не мог - на меня смотрели пронзительные глаза, полные скорби, и мольбы, глаза моей возлюбленной, моей матери, мего друга... Я только ставил блоки, и скоро выбился из сил. Все усилия были зря. Я не мог ударить копьём обладателя этих глаз.
Всё прекратил сильный удар меча. Я с облегчением и болью понял, что проиграл, и лечу куда-то вниз.
Я переживал сильнейшее потрясение, и мне даже было безразлично, куда я лечу. Но мимо свонго тела не пролетел.
На утро я уже не помнил тех стихотворных псалмов, что мне удалось выучить на Небесах, а глаза мои перестали видеть навсегда.
Видимо, братья вовремя меня нашли, ибо я не успел околеть от холода, а то не известно ещё, куда бы прилетел.
Зато теперь твёрдо знал, зачем очищают душу от скверны, и отрекаются от всего земного.
Даст Бог, и мой брат по келье поймёт. Всякому свой срок.
Сначала вокруг было спокойно, но когда я уже порядком замечтался, глядя в темноту, почувствовал нарастающий беспричинный страх, и холод.
-"Враг!"-Громко шепнул кто-то, но псалмы не смолкли, и движение не остановилось. К нам приближался отряд нечисти. Показались уже огоньки. Красные - оказалось - фонарики с адским пламенем, а зеленовато-голубоватые, с молочной дымкой - глаза. Хлад был прям могильный. -"Тебя должна согревать надежда!"- Раздался голос в голове.
Я внезапно увидел, как щит уменьшается, а копьё увеличивается.(Ремарка аффтара: Фрэйд отдыхает)
Вот о каких свойствах говорил пётр! Испугавшись, я стал терять Веру, но уже успел полюбить товарищей по отряду.
Своим голосом Пётр вернул мне Веру, и щит стал увеличиваться на глазах. Я бил в огоньки, которые роились вокруг, и старался заслоняться щитом. страх выматывал, но неприятельская орда сокращалась быстро. И вот уже мы снова шли вперёд, и пели псалмы.
Таких орд на нашем пути попалось ещё несколько. Я только удивлялся неуязвимости воинов, сражавшихся со мной плечём к плечу. Мне какая-то тварь вцепилась зубами в руку, как только я выставил копьё слишком далеко вперёд.
Мой отряд сдал меня на заставу, а сам отправился дальше.
На заставе меня встретил командир поста. Застава оказалась классической башней в классической крепостной стене. А командир был классическим ангелом с крыльями.
Но более невероятным, чем то, что я вижу ангела, для меня казалось то, что вот за этой стеной - Небесный Иерусалим, Рай, о котором столько сказано, и написано, но никто не возвращался из него, и не рассказывал, каков он...
Мои раны осмотрели и смазали каким-то маслом, забинтовали.
Я попил чая с пряниками, после чего командир дал задание обойти часть стены - до следующей заставы.
-"Страшнее одинокие странники в ночи."- вспомнил я наставления Петра, и нервно передёрнулся - ко мне приближался одинокий огонёк.
Но это оказался огонёк в окне следующей заставы.
Я с облегчением вздохнул, и постучал в воротца.
Открыл другой ангел, и принял меня не менее гостеприимно. Задание дал такое же.
И следующий переход был спокойным, и ещё один, и ещё. Сколько же их здесь!? Как Великая китайская стена!
Я шёл уже более уверенно, и не дрожал. Как вдруг увидел два красных огонька, как у бесов, только над ними не горели по два голубоватых глаза. Я насторожился.
-Эй! Кто вы!? - Крикнул ещё издалека.
-Мы души грешных родителей, согласившихся убить восьмимесячного ребёнка в утробе. Но за то, что воспитали чужого ребёнка, как своего, нам позволено иногда выходить из ада, и подходить к заставе Рая, чтобы нам вынесли посмотреть нашего младенца.
"А разве так бывает?"-Подумал я
"Бывает."- Ответил Пётр.
-Идите с миром.-Пробубнил я, и двинулся дальше.
-Они же любят своё чадо! Иначе бы не шли сюда. Почему же они тогда не светятся?
-Нет.- Ответил Пётр.-Эти люди когда-то любили его, но они совершили ошибку, и теперь их любовь побеждена скорбью, и отчаянием. Не зевай! Я покину тебя ненадолго.
И тут я ощутил, что я один. Словно из-под ног резко вытянули почву! Ничего вокруг не изменилось, но вся моя уверенность куда-то улетучилась.
А тем временем, ко мне приближался ещё один огонёк.
Это была высокая печальная фигура, закутанная в плащ. Она слабо мерцала, и держала в руке простую лампадку, как те, что теплятся в церквях перед иконами.
Это не был человек, но это не был и демон. И на ангела не похож. Кто же это? Он быстро приближался. Из-под ткани не было видно даже рук. Одна рука зажимала капюшён, словно незнакомец хотел скрыть черты лица.
-Кто ты?
-Я Серафим. Но не проси меня снять плащ. Ты ослепнешь от моего сияния.
-Прости, но я должен как-то проверить, правда ли то, что ты говоришь.
-Твоё копьё убивает только нечисть, а мне не причинит вреда. Можешь проткнуть меня им, и проверить.
Копьё прошло насквозь, но фигура, плотно завёрнутая в плащ, и не шелохнулась, а вынутое из неё копьё сияло нестерпимым светом. Свет даже капалс него во тьму. Но я не ослеп, и продолжал путь.
-Теперь ты можешь убить этим копьём и самого сатану!-Сказал напрощанье Серафим, и в его голосе слышалась улыбка.
Через пару минут снизу раздался дикий протяжный вой, и рёв ярости, словно кто-то кричал от боли. Видно, капли Света достигли преисподней, и обожгли нечисть.
Я шёл дальше. Мне повстречалось ещё несколько теней смертных, и один певчий ангел, с трубой, и охапкой нот.
Пётр всё не появлялся.
Наконец, навстречу попался такой же страж, как я, и снова пошли пустые переходы.
И вот, издали показалась фигура в плаще, похожая на того Серафима, который встретился мне недавно, но руки и лицо было видно.
Когда я приблизился, то был поражён красотой этого создания. По лицу невозможно было определить, ни пол, ни возраст. Кожа, словно мерцала неоновой дымкой. лицо хранило черты всех самых прекрасных людей. оно будто было похоже на мою мать, и на отца немного, и на девушку, которую я любил когда-то, и на моего брата, и на друзей, хотя их лица не были схожи между собой...
И такой покой был в этом существе, в его осанке, и опущенных глазах, словно сладкий сон. Я почувствовал, что, что бы ни попросило это создание, я сейчас же выполню любое его желание.
-Кто ты? -Спросил я, незнакомца, не в силах оторвать глаз от его лика. Но он только улыбнулся чуть, и молчал.
Его глаза медленно взглянули на меня. Глаза, цвета лунного камня. Я только успел подумать, что видел уже такие где-то. Из-под полы плаща мне навстречу блеснул молнией меч.
Я едва успел отбить мощный удар. Но ударить в ответ я не мог - на меня смотрели пронзительные глаза, полные скорби, и мольбы, глаза моей возлюбленной, моей матери, мего друга... Я только ставил блоки, и скоро выбился из сил. Все усилия были зря. Я не мог ударить копьём обладателя этих глаз.
Всё прекратил сильный удар меча. Я с облегчением и болью понял, что проиграл, и лечу куда-то вниз.
Я переживал сильнейшее потрясение, и мне даже было безразлично, куда я лечу. Но мимо свонго тела не пролетел.
На утро я уже не помнил тех стихотворных псалмов, что мне удалось выучить на Небесах, а глаза мои перестали видеть навсегда.
Видимо, братья вовремя меня нашли, ибо я не успел околеть от холода, а то не известно ещё, куда бы прилетел.
Зато теперь твёрдо знал, зачем очищают душу от скверны, и отрекаются от всего земного.
Даст Бог, и мой брат по келье поймёт. Всякому свой срок.