Среди цветов - сакура, среди людей - самурай
Депрессия прошла. Но как только я лёг, появилось состояние тревоги и горя. Лимфо-узлы уже второй день сильно опухшие. Это говорит о неком воспалительном процессе в организме...Ещё ощущается темпиратура, вроде 37 и 5.
Всё это говорит о том, что мне нельзя тренироваться, если я конечно не хочу посадить сердце намертво. Оно и так каждый день болит.
Эти мысли долго не давали мне спать, и часов до пяти я проплакал в подушку. Потом постарался взять себя в руки, и заставил спать.
А в восемь проснулся. Выпил кофе, съел бутерброд, и стартовал в Дубну, совершенно не ощущая себя полумёртвым, и не обращая внимания на ноющую боль слева, в груди.
Сначала мне всё казалось, что я опаздываю, и до метро я бежал и задыхался от волнения, не давая отдохнуть своему затравленному сердцу, которое колотилось, словно просилось бежать впереди меня!
Но в метро я наверстал время, ибо, утром поезда ходят быстрее.
И в вокзал заходил уже вразвалочку, не спеша, даже с каким-то кайфом человека, который всё рассчитал до секунды.
Судьба заставила разориться на экспресс - другого поезда в это время не было. Но я не жалею.
Сел на первое попавшееся место, разумно предположив, что тут вряд ли будут заняты все. И открыл книгу. (Хомяк, извини, я спёр её у тебя, но скоро верну! Она не библиотечная.) А по видаку включили фильм "Миссис Даутфайр". И я так всю дорогу и смотрел фильм, и читал книгу одновременно! Спать совсем не хотелось.
Заметил, что куртка, в которой я обычно на работу не хожу, с одного раза приобрела профессиональный запах - пота, масла, и металлической пыли с куревом!
Почему-то сквозь абсолютный комфорт и покой проглядывало предательское волнение. Что-то внутри такое подпрыгивало, как радостный мячик! Но сосредоточенность не сбивало.
Конечно он проспит!)))) А жаль... Ну, ничего, это не страшно.
Так и случилось.
Я вышел на платформу, включил телефон, и он сразу зазвонил. Выслушал извинения Фила, тяжело вздохнул,и приготовился ждать минут 40.
Вокзальное здание оказалось - что надо! Тепло, еда, туалет, и места для посидения!
Есть хотелось, но вставать было лень. Я просидел все 40 минут, читая, после чего подскочил, как укушенный, и купил пиццу. Её положили греть.
Когда она погрелась, я увидел краем глаза Фила, поднимающегося по лестнице. Но я не мог побежать к нему, или даже повернуться, ибо, меня ждала пицца, разрезанная и без обёртки...
Пока я её сгребал, почувствовал, что меня вскользь обняли за плечи, потом уловил его обычный, ненавязчивый, но приятный запах, наверное дезодорант, или какой-то бальзам, и услышал вкрадчивый голос у самого уха: -"Привет."
Это одна секунда! В следующее мгновение он уже грациозно обплыл меня, а я неуклюже развернулся, и тоже поздоровался.
Не успевая даже остановиться, и осознать, что произошло, что я рад, обнять Фила, сказать что-нибудь...
А мы уже бежали дальше...
И я пожерал пиццу, смеялся, что-то говорил, а Фил не понимал, что!
И меня это ещё больше смешило!
Кисса оказалась примерно такая, как я представлял. Но в ней всётаки было что-то такое, приятное, что уравновешивало первое негативное впечатление из жж. Кошачка, короче!
Её детёныш оказался тоже очень милым. Но я, нелепое создание, умудрился её (малышку) испугать. Не умею правильно обращаться с детьми.
Зерлинг, как всегда, уселся гамать, отобрав у нас ноут.
А мы извозились, сходив в кладовку Киссы, которая в подвале соседнего дома. Особенно хорош был Фил! Собрал там широкими, длинными полами пальто всю паутину! А мы потом его чистили.
Опять же, обожрались тортами!
И разбежались...
Это всё как-то так быстро произошло, что я опомнился только когда проснулся в поезде, на станции Дмитров, и было уже темно...
Рядом сидели рыбаки. Оба, лет под 50. И обсуждали, как в восьмидесятые строили метро. Оказалось, что они знали одних и тех же людей. И вот они обсуждали их и процесс монтажа, потягивая пиво. Я внимательно слушал. Один строил Тульскую, Авиамоторную, и Бабушкинскую. И распалялся, что теперь если и строят, то всякую по*бень. С чем я был полностью согласен!
У меня в душе было тихо и спокойно, словно я отдохнул несколько дней и отоспался.
Я то спал, то смотрел в окно, где почти ничего не было видно, и чувствовал, что живу. Только тревожило, что Фил так далеко, и в таком состоянии... День назад высматривал, как его грудь опять разлетелась в кровавые клочья, словно от разрывной пули. Можно было насквозь посмотреть. Прокладывал штопку тонкими голубыми светящимися нитями, пока ни начал чувствовать, что острая боль перешла в тупое саднение. Заправлял назад все струнки, как на разбитой арфе...
А он ничего не видел, ничего не чувствовал, словно это всё не правда. Но уже доказано, что я вижу всё, как есть...
И чем дальше я ехал, тем тоскливее мне опять становилось.
Казалось, что всё это видел во сне, что мы все вместе, смеёмся... Но в пакете лежит фотоаппарат, а в нём плёнка, на которой Фил, Кисса, Зерлинг, малышка Киссы, Дима, Кёнас, я в кёнасовской косухе, Шаман Булат, и Данилка, лежащий в постели с гитарой...
Если сделаю фотки, то может поверю, что всё это было!)))
А щас пора спать!
Всё это говорит о том, что мне нельзя тренироваться, если я конечно не хочу посадить сердце намертво. Оно и так каждый день болит.
Эти мысли долго не давали мне спать, и часов до пяти я проплакал в подушку. Потом постарался взять себя в руки, и заставил спать.
А в восемь проснулся. Выпил кофе, съел бутерброд, и стартовал в Дубну, совершенно не ощущая себя полумёртвым, и не обращая внимания на ноющую боль слева, в груди.
Сначала мне всё казалось, что я опаздываю, и до метро я бежал и задыхался от волнения, не давая отдохнуть своему затравленному сердцу, которое колотилось, словно просилось бежать впереди меня!
Но в метро я наверстал время, ибо, утром поезда ходят быстрее.
И в вокзал заходил уже вразвалочку, не спеша, даже с каким-то кайфом человека, который всё рассчитал до секунды.Судьба заставила разориться на экспресс - другого поезда в это время не было. Но я не жалею.
Сел на первое попавшееся место, разумно предположив, что тут вряд ли будут заняты все. И открыл книгу. (Хомяк, извини, я спёр её у тебя, но скоро верну! Она не библиотечная.) А по видаку включили фильм "Миссис Даутфайр". И я так всю дорогу и смотрел фильм, и читал книгу одновременно! Спать совсем не хотелось.
Заметил, что куртка, в которой я обычно на работу не хожу, с одного раза приобрела профессиональный запах - пота, масла, и металлической пыли с куревом!
Почему-то сквозь абсолютный комфорт и покой проглядывало предательское волнение. Что-то внутри такое подпрыгивало, как радостный мячик! Но сосредоточенность не сбивало.
Конечно он проспит!
)))) А жаль... Ну, ничего, это не страшно.Так и случилось.
Я вышел на платформу, включил телефон, и он сразу зазвонил. Выслушал извинения Фила, тяжело вздохнул,и приготовился ждать минут 40.
Вокзальное здание оказалось - что надо!
Тепло, еда, туалет, и места для посидения! Есть хотелось, но вставать было лень. Я просидел все 40 минут, читая, после чего подскочил, как укушенный, и купил пиццу. Её положили греть.
Когда она погрелась, я увидел краем глаза Фила, поднимающегося по лестнице. Но я не мог побежать к нему, или даже повернуться, ибо, меня ждала пицца, разрезанная и без обёртки...
Пока я её сгребал, почувствовал, что меня вскользь обняли за плечи, потом уловил его обычный, ненавязчивый, но приятный запах, наверное дезодорант, или какой-то бальзам, и услышал вкрадчивый голос у самого уха: -"Привет."
Это одна секунда! В следующее мгновение он уже грациозно обплыл меня, а я неуклюже развернулся, и тоже поздоровался.
Не успевая даже остановиться, и осознать, что произошло, что я рад, обнять Фила, сказать что-нибудь...
А мы уже бежали дальше...
И я пожерал пиццу, смеялся, что-то говорил, а Фил не понимал, что!
И меня это ещё больше смешило!Кисса оказалась примерно такая, как я представлял. Но в ней всётаки было что-то такое, приятное, что уравновешивало первое негативное впечатление из жж. Кошачка, короче!
Её детёныш оказался тоже очень милым. Но я, нелепое создание, умудрился её (малышку) испугать. Не умею правильно обращаться с детьми.
Зерлинг, как всегда, уселся гамать, отобрав у нас ноут.
А мы извозились, сходив в кладовку Киссы, которая в подвале соседнего дома. Особенно хорош был Фил! Собрал там широкими, длинными полами пальто всю паутину! А мы потом его чистили.
Опять же, обожрались тортами!
И разбежались...Это всё как-то так быстро произошло, что я опомнился только когда проснулся в поезде, на станции Дмитров, и было уже темно...
Рядом сидели рыбаки. Оба, лет под 50. И обсуждали, как в восьмидесятые строили метро. Оказалось, что они знали одних и тех же людей. И вот они обсуждали их и процесс монтажа, потягивая пиво. Я внимательно слушал. Один строил Тульскую, Авиамоторную, и Бабушкинскую. И распалялся, что теперь если и строят, то всякую по*бень. С чем я был полностью согласен!
У меня в душе было тихо и спокойно, словно я отдохнул несколько дней и отоспался.
Я то спал, то смотрел в окно, где почти ничего не было видно, и чувствовал, что живу. Только тревожило, что Фил так далеко, и в таком состоянии... День назад высматривал, как его грудь опять разлетелась в кровавые клочья, словно от разрывной пули. Можно было насквозь посмотреть. Прокладывал штопку тонкими голубыми светящимися нитями, пока ни начал чувствовать, что острая боль перешла в тупое саднение. Заправлял назад все струнки, как на разбитой арфе...
А он ничего не видел, ничего не чувствовал, словно это всё не правда. Но уже доказано, что я вижу всё, как есть...
И чем дальше я ехал, тем тоскливее мне опять становилось.
Казалось, что всё это видел во сне, что мы все вместе, смеёмся... Но в пакете лежит фотоаппарат, а в нём плёнка, на которой Фил, Кисса, Зерлинг, малышка Киссы, Дима, Кёнас, я в кёнасовской косухе, Шаман Булат, и Данилка, лежащий в постели с гитарой...
Если сделаю фотки, то может поверю, что всё это было!
)))А щас пора спать!